Вторник, утро. Нужен позитив.

[Санни]

Нашла в картинках по игре. На одной - аж чуть НЕ прослезилась: лепестки...
Глядя на вторую - почему-то вспомнился сериал "Рим"..
Третья - без комментариев.
Прячу под кат, потому что картинки - НЕ уменьшала.

чтоб посмотреть

стянула тут

@музыка: Би - Серебро

@настроение: позитива хочется

@темы: Anders, Dragon Age 2, Merrill, Varric, Isabela, Юмор, Арт, Aveline, Фанарт, Fenris, Творчество

---

[Papa-demon]

Начался рек-фест (фест отзывов) на фики по Dragon Age.



Рек-фест продлится до 22 апреля.

@темы: Информация, Обсуждения, Ссылки, Фанфикшен

---

Гербы и не только.

[Vinculum]

Во-первых, хотел спросить - нет ли у кого отдельно концепт-артов (или скриншотов в более или менее высоком разрешении) с гербами из второй части? Киркволл, Хоуков/Амеллов, стражи и чьи там еще были?

Во-вторых, буду очень благодарен скриншотам

спойлер

с жалобной физиономией Фенриса, когда Хоук сдает его Данариусу при романе с ельфом. Моар их! Авке же :3

Ну, и в-третьих

аще спойлер Х)

а не расскажите, что происходит в концовке, если Андерса изгнать из пати после выполнения его квеста во втором акте - когда он убивает/чуть не убивает магессу? Возвращается ли он, и если да, то когда? В смысле уже после акта подрыва или до этого?

@темы: Вопрос

---

Прости меня, брат

[Fish.]

Хоук и призрак Карвера

>>>

- печальный итог экспедиции на Глубинные Тропы., почеркушка навеяна этим стихотворением.

@темы: Carver, Фанарт, Творчество

---

Вооот

[Ayan]

Простите, что такой урод-нытик вышел

@темы: Фанарт, Fenris, Творчество

---

заделюсь и я, что ли, своими почеркушками

[Vargnatt]

Merrill by ~Vargnatt-V on deviantART
вот как-то так *на превьюхе выглядит стремней, чем есть на самом деле *

@темы: Merrill, Фанарт, Творчество

---

И снова он...

[Katze]

DA2 Fenris by *sandara on deviantART

Похоже, любовь к горячительному за ним в фендоме закрепится.

@темы: Dragon Age 2, Фанарт, Fenris

---

А где же мабари?

[Domo-kun]

Я вот заметила, что у многих на скринах есть псина-мабари. У меня вопрос "А где собачку отрыть можно?" Или её надо качать?

@темы: Вопрос

---

[Nanicha]

Вопрос для иных спойлерный.
А что говорит Мерриль, когда ревнует ГГ к Зеврану? (особенно мне это интересно, потому что сам играл долийцем и романсил остроухого. Если учесть, что после всего они должны были вернуться в клан...)^^

@темы: Вопрос, Dragon Age 2, Merrill

---

[Aoro]

Посвещено несравненной Изабелле)

@темы: Isabela, Фанарт, Fenris

---

Аватары

[Vinculum]

35 штук.
Варненг! Мат, тупой и пошлый юмор, единообразный фон на авках с надписями ибо лень вроде как подходит к стилистике и немного недефолтного Хоука с неканоничным отсутствием мазни на носу. Мне за него стыдно.
Берем - отписываемся. Тыкать на картинко :3

01	02	03	04
05	06	07	08
09	10	11	12
13	14	15	16
17	18	19	20
21	22	23	24
25	26	27	28
29	30	31	32
33	34	35	36

@темы: Dragon Age 2, Аватары

---

[Sentinora]

Прикольный мод для DA2! Меняет иконки диалогов на смайлы, в том числе trollface))

Живет здесь

@темы: Модули, Юмор, Фанарт, Творчество

---

О вреде пьянства

[Eskarin]

Почему Фенрис вышел таким трололо я понятия не имею. Наверное, мне просто захотелось хоть где-то его нарисовать довольным.

@темы: Anders, Isabela, Fenris

---

[Aoro]

Просто приншло в голову Х)
История татуировок Фенриса)

@темы: Фанарт, Fenris

---

[~Aliss~]

Просто вынесло мозг. Хихикала потом еще пол вечера))

Dragon Age: Anders Cat Dance by *Silarcta on deviantART

@темы: Anders, Юмор, Fenris

---

бумажные куколки дэс

[Рил, веснушки, мурчание и другие нежные вещи]

Все началось с того, что в ДА2 наблюдался жестокий недостаток тяжелой брони на эльфов (Фенрисово трико с микронагрудником только подтверждает это).

И редизайн эльфов и брони привел к тому, что нам захотелось сваять доспех командору Табрис.
И разбойнику командору Махариэлю тоже. Ибо Капитан)

А потом я показала это все Капитану, и у нас запросили... небоевые варианты, потом мы вспомнили, что еще же Сураны есть, и понеслась...
А уж не нарисовать кунарийских баб-с.... Так что китобой и леди в доспехе. Знаю, что Кун не одобряэ сражающихся женщин, но такой женщине попробуй запрети.
И да - топор восхитительно аэродинамичен. Что там, он и плавает получше, чем корабль Изабеллы...
А леди-китобой валит китов в одиночку, за особо крупных делает новую тату-полосочку на плече, а из трофейного уса делает шуршащий плащег.



з.ы. Да, да, я нагло сперла болванчики с официальных концептов, можете бросать в меня камнями.

@темы: Dragon Age 2, Фанарт, Творчество

---

Dragon Age не видит DLC

[Лунари]

Доброго времени суток.

Господа, нужна ваша помощь. Играла-играла в "Пробуждение", игра вылетела и теперь не хочет загружаться. Пишет, что не авторизованы почти все DLC. Что случилось? Ладно бы в пиратку играла, а так ведь все родное, за кровные баллы купленное, игра зарегистрирована (и тоже официальная). Подскажите, может, кто знает в чем проблема? Или, если не знаете, то к кому можно обратиться?

@темы: Вопрос, DLC

---

[~Aliss~]

Сегодня вдруг задумалась об одном моменте - а в "Висельнике" реально напиться? Там же можно заказать выпивку, но после 10 кружки Хоук был свеж и бодр, как будто и не пил. Кто-нибудь проводил подобные эксперименты или читал о них?)

@темы: Вопрос, Dragon Age 2

---

Ближе. Андерс/m!Хоук

[Vinculum]

Фендом: Dragon Age
Автор: Vinculum
Бета/гамма: Inkaly, ~Хару-Ичиго~
Название: Ближе
Дисклеймер: Не мое, я мимо пробегал
Пейринг: Андерс/m!Хоук воображаемый
Жанр: UST, немного юмор, недалеко ушло от pwp.
Рейтинг: NC-17
Размер: Мини (6 906 слов)
Саммари: Мастурбация Андерса и сказ, о том как он дошел до жизни такой.
От автора: Ежели кому интересно, о каком Хоуке в фике идет речь - прошу

Восчесть

Порой Андерс задумывался: а где кончается он, и начинается Справедливость? Но, как оказалось, делать он это начал слишком поздно, уже после того, как столь пагубно повлиял на духа… а дух на него. В итоге провести хотя бы приблизительную границу между ними не выходило, пусть разницу он чувствовал отчетливо. А ведь на первых порах их общения он даже не пытался ее подчеркнуть. Этот симбиоз слишком пьянил, заставлял замкнуться в себе с одной мыслью: «Я не один», забыть обо всем, кроме Джастиса, и той цели, к которой они шли вместе. В аутичной системе менялись как сам Андерс, так и те, кто его окружал. Ведь окружать человека, который в тебе не нуждается, довольно сложно. Даже в среде Серых Стражей его считали странным – тихим, замкнутым одержимым, с феноменальными лекарскими способностями. Им даже не ясно было, с чего он так отчужден, ведь когда все же подавал голос, смеялся со всеми, шутил. Однако, если его не трогать, не предпринимал попыток общаться с кем-то, кроме засевшего внутри духа.
По приезду в Киркволл, наученный горьким опытом, Андерс решил для себя три вещи: надо чаще обращать внимание на окружающих, наконец-то потрахаться за столько лет воздержания – ведь долгое время, его вообще никто кроме Справедливости не интересовал, – и заняться работой, ценной для других. Этот город, с его беженцами, рабами, магами-отступниками и помешавшейся Мередит, был идеальным местом для Справедливости. И, наверное, даже для Андерса.

***

К сексу, да и к сексуальному влечению, Джастис относился неоднозначно. Судя по всему, просто недопонимал и предпочитал не вмешиваться в похождения Андерса. Хотя иногда неодобрительно ворчал, ведь те люди, которые интересовали духа как способ достижения его целей, обычно не совпадали с объектами воздыхания мага. Вялый спор между ними, который длился несколько лет, привел лишь к тому, что на окружающих женщин лекарь почти прекратил смотреть. Да и на мужчин тоже.
Хотя, на последних он и так косился нечасто. Наверное, дело было в Карле, ведь он был первым, кто занял в его жизни такое место. Первые серьезные чувства, первый секс с мужчиной, первые… Иногда Андерс задумывался, а действительно ли он любил этого мага, или же это просто была отчаянная попытка уйти от гнета храмовников, создать в Круге что-то свое? Он не знал, а рядом с Джастисом определить это было еще сложнее. Но именно ради Карла лекарь и прибыл в Киркволл. Именно тогда, пытаясь спасти своего старого то ли друга, то ли любовника, он встретил Хоука.
Занятный парень. И хоть разница в возрасте у них была невелика, Андерс все равно относился к Гаррету как к мальчишке – пусть и маг, он не видел слишком много того, что обычно терпят подобные ему в Круге. Но к мальчишке на удивление сильному, с пленяющим, лукавым взглядом, не сломавшемуся, когда он потерял все, сумевшему чего-то добиться, находясь почти в безысходном положении. Он напоминал лекарю его самого. Кем бы он мог стать, не будь в его жизни Круга, серых стражей, глубинных троп, Джастиса.
Это было даже умилительно, когда на жестко высказанные требования о том, чего именно хочет Андерс взамен на карты, этот мальчишка неуверенно улыбнулся уголком губ и немного наивно ответил, что всегда готов помочь угнетенным магам. В этот момент, на него обратил внимание и Справедливость.
Хоук был необычен. Не знающий Круга, впервые увидевший усмиренного, наблюдая за Андерсом, осознавший, что происходит с беглыми магами, он казался совершенно чистым в этой войне. Таким невинным, что лекарь каждый раз боялся поднять взгляд, когда просил его об очередном спасении беглых магов, будто это он втягивал мальчишку в эту войну. Единственным оправданием, которое он приводил в свою защиту, было: «Все это ради смещения тирании храмовников». А Гаррет только улыбался и говорил: «Конечно, они ведь в таком же положении, как и я сам». Но от глаз лекаря не укрывалось то, как болезненно каждый раз мальчишка реагировал на доведенных до отчаяния магов, при этом старательно скрывая эти эмоции. Это было почти забавно, смотреть как он пытается быть сильным.
Хотя почему пытается? Гаррет был сильным. Он умел и хотел вести за собой, он справлялся всегда, как бы плохо ему ни было, если за что-то брался, делал это хорошо. Андерс восхищался им. И немного завидовал: он и сам был сильным, шел вперед, несмотря ни на что. Но вот лекарь ломался, а Хоук нет. Сколько бы на того не сваливалось – все те же прямые плечи и уверенный взгляд.
И это был первый человек, который так заинтересовал Джастиса. Дух тоже им восхищался, но как восхищаются клинком мастерской работы. Он видел в нем средство, которое достойно занять место рядом с Андерсом, чтобы отомстить храмовникам в полной мере. Хоук был силен, почти непоколебим, сам был магом и симпатизировал Андерсу. Идеальное сочетание.
Приблизительно через полгода знакомства с Хоуком, лекарь впервые всерьез задумался, о том, что он и Джастис иногда слишком… разные. Дух и раньше не одобрял даже просто сексуальные контакты отступника, не говоря уж об эмоциональных влечениях, но теперь, цель их вожделения совпадала. Хотя вожделением это было трудно назвать – Андерсу нравился Гаррет, нравилась его взвешенная позиция, его самообладание, его похожесть на того, кем мог бы быть отступник, если бы его так сильно не потрепала эта жизнь. Лекарь восхищался в этом человеке тем, чего не было в нем самом, Джастис это ненавидел. Но их обоих влекло к Хоуку.

***

Уже после многих совместно спасенных магов, глубинных троп, посиделок в «Висельнике», попыток обучить Хоука целительной магии – довольно безуспешных, тогда мальчишка чуть не подорвал всю лечебницу, и хохочущий от его неуклюжести отступник сказал, что больше не будет заниматься этим бесполезным делом, – после дрожащих рук мальчишки, когда он просил бывшего серого стража спасти брата… Да много после чего Андерс стал осознавать, что восхищение и симпатия - это немного не то, что он испытывает к Гаррету. Со временем горечь по Карлу улеглась, к радости Джастиса, но Хоук… Он был как магнит, он заставлял смотреть только на себя, подмечать малейшие детали: жестковатую от стихийной магии кожу на пальцах, забавно растягивающуюся татуировку, когда он иронично щурился, узкие, слегка обкусанные губы, которые говорили о том, чего стоит ему не сдаваться. А еще тот медитативный транс, в который он впадал, когда дрался. Оторвать взгляд от Хоука в бою не могли ни Андерс, ни Джастис. Сильный, уверенный в себе, предпочитающий лед всем остальным стихиям, казалось, он с точностью до миллиметра оценивал расстояние от себя до врагов, останавливая их буквально в паре секунд до удара. Хотя иногда и он ошибался. Тогда он устало прислонялся к стене – или что еще могло подвернуться - и тихо посмеивался над ворчанием Андерса.
- Засранцы. Вас много, а мне одному за вами кровавые сопли подтирать?! – хмуро бормотал лекарь, думая с какой же стороны подобраться к воткнувшейся в плечо Хоука стреле. Рядом сидел Фенрис, мрачно зажимая распоротый бок. По иронии судьбы, подтирать сопли Андерсу приходилось и за чертовым эльфом. Хотя, ворчал маг скорее для проформы, старательно пряча за недовольством то волнение, которое он испытывал.
- Да ладно тебе. Зато теперь эти твари не смогут взять в рабство ни одного мага… Черт подери, Андерс, щекотно же!
- Не моя вина, что тебе щекотно, когда из тебя достают кусок железа! - отозвался лекарь, невольно улыбаясь хихиканью Хоука. Он знал, что тому больно, и знал, что он терпит. И был крайне благодарен ему за это – перекошенных мукой лиц он видел в достаточном количестве и у себя в лечебнице. Даже в таких мелочах Хоук был сильным.
И был внимательным. Сколько раз он умудрялся вытягивать из Андерса очередные подробности сопротивления политике Мередит? И ведь бывший серый страж даже не думал напрягать этим Хоука, всегда старался справляться сам. Невыносимо было видеть, как Гаррет бессильно опускал взгляд, будто бы он сам был виноват в неудачах Андерса или магов – погибших или усмиренных. Но засранец всегда доставал из лекаря эти детали. Отступник даже не понимал зачем, но был благодарен. С поддержкой Хоука было не так сложно, не так одиноко. Для него вовне был кто-то, за кого можно было уцепиться.
И даже тут они с Джастисом не сходились во мнениях. Того раздражало, что новый друг Андерса настолько размягчает его. Дух намеревался использовать Гаррета в войне магов с храмовниками, да по-хорошему, тот и так уже в ней участвовал, правда, таким радикализмом как Андерс-Справедливость не страдал. А самому лекарю становилось плохо при мысли о том, что мальчишка будет воевать рядом с ним в этой почти безнадежной, во всяком случае, пока, борьбе. Но Джастис служил слишком навязчивым напоминанием о целях отступника. И о пренебрежении к средствам, которые на это уйдут.
Когда смесь восхищения, симпатии и желания быть рядом переросло во что-то большее, Андерс точно не мог сказать. Но вот толчок к осознанию этого помнил отчетливо.

***

- Андерс? В чем дело? Ты...
- Они убили их. Всех до единого.
Этой ночью в лечебнице мага не осталось никого – что не удивительно, тот отсутствовал несколько дней – но это было и к лучшему. Вряд ли желающим подлечиться понравился бы вид их «спасителя» сейчас. Кожа, покрытая святящимися прожилками, глаза без зрачков и низкий, какой-то потусторонний, голос. Но Хоук только тихо вздохнул – он слишком хорошо знал Анд… хотя нет, Справедливость в этом теле. Хоть тот и сидел спиной, не увидеть свечение было невозможно.
- Двух девушек, двух парней и совсем маленького мальчишку. Скажи, - медленно поднявшись с кушетки и повернув голову, спросил Джастис, - заслуживают ли храмовники жизни?
Руки Андерса были в крови, ей же были забрызганы одежда и лицо. Гаррет не знал, но готов был предположить, что это кровь храмовников, которых Справедливость просто порвал на части. Больше просто некого было – кто-либо еще не интересовал духа.
У него, кстати, были и свои интересы в разговоре с Хоуком, и только ради них он так долго держался за тело мага-отступника. Ведь лекарь не спешил подталкивать своего друга к желаемой Справедливости роли в их войне, а увлеченность этим мальчишкой была просто недопустима.
Только вот был минус – «мальчишка» не стремился разговаривать с духом. С редкой упорностью он всегда обращался к магу-отступнику, даже когда Джастис пытался поговорить во вполне мирных ситуациях.
- Андерс…
- Ответь мне, Хоук.
Определить Справедливость можно было не только по светящимся жилкам. Он и двигался иначе, более резко, жестко, черты лица будто заострялись. И, уж тем более, Андерс никогда не стал бы хватать за грудки вполне миролюбиво настроенного друга. В запале драки – вполне, но не сейчас. Этим жестом Джастис пытался поторопить Гаррета с ответом, выцепить больше времени на разговор с ним, но не учел одной детали. Андерс и так был не в восторге от столь длительного пребывания духа «за рулем» этого тела, а уж после такого жеста активно засопротивлялся, желая вернуть главенствующую позицию.
- Андерс, - это уже не обращение, не вопрос, а зов. Зов спокойным голосом, голосом человека, который точно знал, что ему откликнутся. И не ошибся.
- Пресвятая Андрасте! Гаррет прости, я…
Эта перемена Джастиса на Андерса всегда была слишком резкой и какой-то… диковатой, что ли? Отступник отшатнулся от ночного посетителя, со страхом смотря на свои окровавленные руки и красные следы на воротнике Хоука.
- Не извиняйся. Это же не совсем ты виноват.
Чертова. Улыбка. Засранца. Андерс так и замер, кусая губы, но не в силах отвести пристыженный взгляд от этого лица. Он был виноват, и еще как, он почти набросился на своего друга, он безжалостно убил отряд храмовников, перечислять можно было до бесконечности.
- Виноват. Ведь мы со Справедливостью…
- Не говори «мы», хорошо? – Теплые руки Гаррета легли на плечи и как-то ненавязчиво подтолкнули к кушетке, заставляя на нее опустится. Бывший серый страж не сопротивлялся, он только сидел, кусая губы, и не смел поднять взгляда от пола, чутко прислушиваясь к звону небольших тазиков и плеску воды. В голове пульсировала только одна мысль – он не смог справится с собой, он, пусть и не причинил вреда, но фактически угрожал своему другу, он был слишком жесток. Вереница тревожных мыслей, приправленных чувством вины, заставляла плечи лекаря зябко подергиваться и доводила до болезненной остроты желание просто исчезнуть.
Отвлек Андерса плюхнувшийся на пол тазик с водой, в котором плавал кусок белой ткани.
- Вытри кровь.
Маг не шелохнулся, казалось, даже не дышал, только побелевшие костяшки пальцев в сжатом замке рук выдавали его напряжение. Тяжело вздохнув и пару раз ругнувшись – отступник явно не был сейчас в состоянии заняться собой – Хоук опустился рядом на колени. Он пальцами, очень осторожно, будто спрашивая разрешения на прикосновения, за подбородок приподнял голову Андерса. Теперь избегать встречи взглядов ему было гораздо сложнее, но серый страж справлялся, упорно пялясь в бок и едва заметно вздрагивая, когда кусок смоченной ткани проходился по лицу, стирая кровь. Вода в его лечебнице грелась магией, которую сейчас Хоук и не думал использовать, но тонкое полотно умудрялось согреться от его рук. Как ни странно, эти прикосновения успокаивали Андерса, и через минуту он все же выдавил из себя:
- Ты говоришь, что я не виноват, но мы… - Отступник осекся под хмурым взглядом друга и поправился, - Я и Справедливость фактически не разделимы. То, что хочу я, хочет и он.
Андерс и сам не знал, чего добивается этим спором. Чтобы его переубедили? Отвращения со стороны Хоука? В очередной раз подтвердить для себя и других, что он просто одержимый без будущего? Он не знал, но упорно продолжал спорить. Хотя, это был только второй раз, когда Гаррет поднял эту тему – обычно он деликатно ее обходил.
- Говори как хочешь, - теплые, немного жесткие ладони, закончив с лицом, перешли к рукам, непонятным образом расцепляя все еще напряженные пальцы, почти не применяя силы. - Я никогда не буду относиться к тебе и к нему как к одному целому.
- Но…
- И не пытайся меня в этом переубедить.
Отступник послушно замолчал, упорно разглядывая, как Хоук оттирает его от крови. Почему-то, когда речь заходила о Джастисе, взгляд мальчишки становился жестким, каким-то болезненным, непримиримым. Андерс не знал причины такого поведения, да и по-хорошему, боялся узнавать. Только сжимался под этой непривычной волной отторжения, испытывая совершенно иррациональное чувство вины.
После оба мага замолчали, пока один из них сосредоточенно убирал капли засохшей крови с кожи второго. Андерс всегда удивлялся тому, что руки Хоука почти постоянно были теплыми, а прикосновения, не смотря на силу, никогда не причиняли боли. В этой тяжелой, вязкой тишине Гаррет закончил свое дело, отставил таз с розоватой жидкостью и взялся за застежки на наплечниках Аднерса, явно желая от них избавится.
- Хоук?.. – удивленно выдохнул маг.
- Ты весь в крови, и одежда тоже. Расскажи лучше, что случилось.
Отступник поморщился: он не хотел об этом рассказывать, не хотел волновать, но чувствовал, как сдается под напором этой просьбы и теплых, уверенных прикосновений. Хоук раздевал его медленно, двигаясь плавно, будто боялся спугнуть замершего в нерешительности зверя. Андерс, с одной стороны, и впрямь не мог не поделиться произошедшим, но с другой, сгружать это все на друга казалось верхом эгоизма. Но под выжидательным взглядом Гаррета он все же прогнулся.
- Я узнал о группе сбежавших из Круга магов из листовок, вывешенных храмовниками. За неделю они так и не смогли отыскать беженцев, но предположения, где они могли спрятаться, я подслушал из разговора двух рыцарей. Естественно, я отправился туда…
Андерс так и не понял, когда сухое изложение событий – ведь он всеми силами пытался сдержаться, ограничиться просто информацией, не показывать, сколь мучительно порой ему дается соседство со Справедливостью – превратилось то ли в поток жалоб, то ли в исповедь. Теплые, уверенные руки Хоука скрупулезно расстегивали каждую пряжку и складывали детали изгвазданной кровью мантии слева от отступника. А тот рассказывал. Взахлеб, запустив руки в растрепанные волосы, пытаясь найти в стоящем на коленях рядом Гаррете то ли прощение, то ли оправдание. Он говорил о резне, устроенной храмовниками. О парочке молодых рыцарей, пытающихся удержать предводителя от убийства беглых магов. И о нем самом, вернее о Джастисе, который рвал облаченных в доспехи храмовников как бумагу. Даже тех двоих молодых парней, которые взирали на одержимого духом мага с ужасом, умоляли пощадить их… но Справедливость не прощает.
После этого он и не подумал отдать тело Андерсу, как было всегда, а направился в лечебницу. И лекарь знал зачем – Хоука они хотели оба, правда… в разных качествах. Андерс хотел друга, Джастис - оружие. Но эту часть маг-отступник не стал рассказывать Гаррету – слишком личная и спорная часть его истории. Он и так не представлял, как отреагирует Хоук на рассказанное и, закончив, болезненно облизал пересохшие губы, не смея поднять взгляд в ожидании приговора. Но следующая фраза Гаррета ввела в ступор и на обвинение явно не походила:
- На, надень чистую рубашку, тут холодно.
Вздрогнувший от этого Андерс поднял голову и обнаружил себя голым по пояс. Верх его мантии валялся бесформенной кучей на полу, даже сейчас на ней виднелись разводы крови. По коже бегали мурашки, судя по всему, лекарь и впрямь мерз, но совершенно этого не ощущал, погруженный в свои мысли.
- Д-да, спасибо... – шумно сглотнув, Андерс принял одежду и, натягивая ее на себя, с удивлением отметил, что валявшаяся в углу вместе с его бельем рубашка такая же теплая, как и руки Хоука. Он не стал интересоваться, магией ли тот этого добился или же он сам так сильно замерз. Ему просто было хорошо. Особенно, когда кушетка рядом скрипнула, а ладонь Гаррета ненавязчиво, будто спрашивая разрешения, легла на плечо. Но, не встретив сопротивления, мальчишка притянул отступника к себе, то ли согревая, то ли успокаивая.
- Насчет произошедшего, - Хоук на секунду замолчал, хмуря брови и обдумывая ответ, но эти мгновения растянулись для Андерса на вечность, он сжался, не смея шелохнуться и боясь, что его сейчас оттолкнут. - Будь осторожнее, ладно? И постарайся лучше контролировать Справедливость… знаешь, он тебе не идет.
Хоук скосил взгляд на все еще напряженного мага и мягко улыбнулся, прижимая его ближе к себе. Андерс не знал, даже не догадывался, почему этот мальчишка так добр к нему, почему не отталкивает, почему продолжает помогать. Но впервые за несколько лет Андерс чувствовал себя настолько в безопасности, что невольно подался ближе, сжимая дрожащими пальцами мантию друга и утыкаясь носом тому в плечо.
Впоследствии он называл это моментом слабости, каким-то наваждением. Но не мог ничего с собой поделать, пребывание рядом Гаррета слишком успокаивало, а Джастис при нем всегда уходил на второй план. Будто бы Справедливость и Хоук просто не могли находиться рядом.
Без постоянного присутствия своего источника силы и своего надзирателя в одном лице Андерс непозволительно расслаблялся – он еще полночи что-то рассказывал Хоуку, до сведенных пальцев вцепляясь в его мантию, иногда замолкал, тупо пялясь в стену. Гаррет не перебивал, только иногда задавал вопросы, водил своими невыносимо горячими руками по озябшему боку или ненавязчиво гладил волосы. Это прикосновения были слишком приятны. Не смотря на почти полное отсутствие в них интимности, они прошибали до мозга костей, заставляли жаться ближе, будто псу, напрашивающемуся на ласку.
Андерс так и не понял, как он вообще дошел до подобных мыслей. В какой-то момент, когда поток слов о том, как он устал от этой чертовой войны и гнета Мередит, кончился, он просто выдохся, безвольно обмякая на плече Хоука – они прислонились в стоящей за спиной колонне – и молча позволяя гладить себя по плечу. От ладони по телу расходилось совершенно неясное тепло, которое успокаивало и умиротворяло. Отступник чувствовал себя совершенно выжатым, хотя, по сути, он только и делал сейчас, что жаловался. Тяжелые, вязкие мысли о Мередит, храмовниках, Справедливости, усталости от всего того, что он делает, просто не удерживались в измученном сознании, которое судорожно искало, на что бы отвлечься. И нашло. Андерс даже не сразу заметил, что думает о том, а что было бы, если бы эти теплые руки касались… не только плеч? Гладили бы не прекращая, дразнили или царапали, такие уверенные и сильные, как и сам Хоук. Обычно секс воспринимался Андерсом как-то двояко, отстраненно, скорее как возможность удовлетворить свои потребности, ведь он всегда помнил о Справедливости и о магах. С Гарретом он об этом забывал, полностью расслаблялся, будто потерявшийся в пустыне, наконец-то дошедший до оазиса и упавший в траву около озера. Хотелось быть таким как можно дольше, позволять Хоуку делать все, что тот пожелает, тихо стонать от его ласк, просить…
Так, стоп. Осознание того, о чем Андерс думал, заставило его слегка дернуться, как от пощечины. Думать о своем друге в данном контексте казалось каким-то… неправильным. И нет, маг уже давно смирился со своей бисексуальностью, но мужчины - это нечто… другое. Даже с Карлом он не испытывал особо сильного сексуального возбуждения, да и в их связи не в этом была суть. А Хоук умудрялся совершенно целомудренными касаниями пробудить в нем как и то желанное чувство единения с подобным тебе, так и мысли весьма… приземленного характера. Возможно, проблема была в том, что у Андерса давно никого не было, но даже если так, все равно такие мысли были слишком неправильны.
О том, что подобное может быт взаимным, отступник даже не пытался задумываться, только краем сознания удивился, что Хоук трогает его так свободно. За тем не наблюдалось никаких поползновений в сторону мужчин и, не смотря на всю толерантность Гаррета, Андерсу сложно было поверить, что тот может так спокойно к нему прикасаться. Поэтому, тихо выдохнув, лекарь отстранился от друга и, немного кисло улыбнувшись, спросил:
- Ты ведь знаешь что я… и с мужчинами тоже. Неужели не неприятно ко мне прикасаться?
- Гм, нет. А должно? – Хоук был явно удивлен вопросом, даже не опустил обнимающую ранее руку, рассчитывая, что Андерс вернется.
- Знаешь, не всем это нравится, тем более, вдруг я восприму этот жест слишком… извращенно?
- А воспримешь? – С невольным смешком поинтересовался маг и с неохотой опустил ладонь, все таки Андерс и его грел, уютно устроившись на плече, - По-моему, за все время нашего знакомства ты не посмотрел ни на мужчину, ни на женщину. Ну, или я просто не вовремя к тебе заглядываю.
Хоук философски пожал плечами, не убирая с лица улыбки и хитрого, какого-то лисьего прищура. Еще одна черта, так восхищавшая лекаря в этом человеке – умение смеяться, как бы плохо ему не было.
- Не восприму, - честно соврал Андерс и невольно тоже улыбнулся. В этот раз вполне искренне: уж очень заразительно это делал мальчишка. А после беззастенчиво перевел стрелки со своей личной жизни, на чужую. - Да ладно, я тоже не видел как-то, чтобы ты волочился за юбками.
- Ну, мне обычно как-то не до того, - пожал плечами Гаррет, а потом задумался. - Правда, пару раз я спал с Изабеллой.
- М-м-м? – Вопросительно промычал Андерс, интересуясь не столько подробностями, сколько ситуацией, в которой это произошло. А учитывая крутой нрав пиратки, контекст мог быть весьма занимательным.
- Как сказать… она чертовски хороша, но несколько меня пугает. Понимаешь, - чуть смутившись, стал оправдываться Гаррет, неловко жестикулируя, видимо, пытаясь изобразить, что именно с ним делала Изабелла, - я не против ее взглядов на секс, но меня, все же, настораживают люди, которые готовы трахать все что угодно. И как угодно, - после паузы добавил Хоук, невольно содрогаясь. Судя по всему, он вспомнил не самый приятный момент своей биографии, связанный с Изабеллой.
Андерс деликатно не стал интересоваться, что же крылось под этим пугающим «как угодно», но смех сдержать не мог. И, хоть их разница в возрасте была не такой уж и большой, Хоук с жалобным лицом напоминал молодого мальчишку из церковного прихода, которому объяснили, откуда появляются дети.
Они проговорили еще с час о какой-то фигне, тихо смеясь над старыми анекдотами и россказнями Варрика. Андерс хотел, чтобы это продлилось как можно дольше, но прервался первым Гаррет, покосившись на занимающийся рассвет. Не слушая возражений, он закинул окровавленную мантию к себе в сумку, сказав, что припряжет кого-нибудь ее постирать, а потом буквально силком отправил Андерса спать. Долго отправлял.
- Хоук, - почти рыча, выдохнул лекарь, безуспешно пытаясь отбиться от откровенно ржущего мальчишки, - мне спать часа два, потом придут беженцы. Да мне легче вообще не ложиться!
- Ничего не хочу слышать, давай укладывайся, отоспись хоть сегодня. А беженцы подождут.
- Твою налево, не станут они ждать! И не хочу я спать. Да пусти, кому говорят!
- Ты зевал последние пару часов так, что челюсть хрустела, - все еще хихикая, выдохнул Гаррет, но убедившись, что сопротивление лекаря несколько более серьезно, чем шутливые попытки привязать его к кушетке куском веревки, сосредоточился и с нажимом сказал. - Андерс, прекрати глупить. Отоспись как следует, отдохни, наконец. От беженцев я тебя избавлю, не беспокойся, а днем забегу – надо бы заглянуть на рваный берег, вечно там какая-то хрень творится. Авелин просила разобрать.
После еще пяти минут яростного сопротивления, Андерсу пришлось сдаться и все же лечь. Но после ухода Хоука сон не шел – в голове все крутились мысли о его прикосновениях, о том чувстве спокойствия и защищенности, о долгом разговоре ни о чем, поле которого тепло Гаррета будто оставалось на коже, продолжая согревать. Но все же, усталость взяла свое, и через полчаса Андерс провалился в глубокий сон без сновидений.
Беженцы и впрямь не беспокоили его до вечера – как и Хоук, который, как оказалось, часа в три зашел в больницу, но увидев спящего лекаря, покачал головой и оставил его отдыхать. Причину спокойного сна Андерс узнал только к ночи, когда закрывал дверь лечебницы. На ней был повешен большой клочок бумаги, на котором кривым быстрым почерком было выведено: «Андерс спит, за беспокойство каждому по подзатыльнику и жуткому чудищу из подземелий». Ниже было накарябано и само чудовище, больше напоминающее ежика-переростка. Лекарь невольно рассмеялся, поражаясь художественным талантам Хоука. Окончательно ему подняла настроение приписка более изящным, явно женским почерком «… и картошку фаллической формы в качестве бонуса». Еще одним сюрпризом было то, что чертова бумажка оказалась приклеена намертво. Лекарь провозился с ней с полчаса, но, обессилев, махнул рукой и решил, что это неплохое средство от частых ночных пробуждений.
А через полгода стараниями Варрика, Изабеллы, Хоука, Меррил и даже Авелин с Фенрисом – чего Андерс уж совсем не ожидал – приросшая к двери вывеска обещала вошедшему смерть в страшных муках, проклятья древних королей гномов, импотенцию, чесотку, неурожай, чуму и Фенриса с бантиком на члене. Последнюю запись эльф тщетно пытался стереть под оглушительный хохот Изабеллы, но Хоук виновато сказал, что посадил бумажку на магию и снимать не собирается.

***

С того памятного для Андерса вечера общаться с Гарретом стало несколько… труднее. Одно дело восхищаться им как человеком, видеть хорошего друга, готового прийти на помощь и совсем другое – хотеть его до безумия, но не иметь возможности даже как-то намекнуть. Ведь еще не известно, как тот отреагирует на подобное отношение со стороны лекаря, которого и сам Хоук считал своим хорошим другом. Пусть и местами довольно странным.
Усугублял положение Джастис. Он все еще намеревался использовать Гаррета – и в контексте спасения магов Андерс был с ним согласен – но при этом шарахался от этого мальчишки. Ведь рядом с ним лекарь слишком расслаблялся, слишком становился тем, кем был до их знакомства, слишком отвлекался от их цели. И, что еще больше пугало Справедливость, Андерсу это нравилось. Тем более, довольно сложно свести общение к минимуму, когда Хоук столь часто выручал лекаря, да и немало времени они проводили вместе. И это было мучительно и приятно как для Андерса, так и для Джастиса.
По-хорошему, Андерс пытался себя сдерживать, он прекрасно понимал, что он не тот, кто нужен Хоуку. Кто угодно, но не одержимый духом маг-отступник, тратящий свою жизнь на безвозмездную помощь окружающим. А быть рядом только в качестве подстилки – да и то неясно, сможет ли он привлечь Гаррета в этом контексте – было бы невыносимо. Андерс хотел Хоука, и не только его тело. И чем сильнее лекарь пытался отделаться от этих мыслей, тем сильнее, как назло, они его обуревали. Даже попытки избегать Хоука ни к чему не привели, тот все равно находил его. А потом смотрел своими глубокими, темно-янтарными глазами и спрашивал, все ли в порядке у лекаря, что он так сторонится.
И в один момент Андерса прорвало. Хотя прорвало – это громко сказано. Он просто позволил себе немного расслабиться, забыв на некоторое время про стыд, Справедливость, невозможность того, что вертелось у него в голове… да обо всем, по сути.

***

Ночью в лечебнице тихо. Постоянно курсирующая вереница людей уходила по домам, и в помещении раздавались только тихие стоны больных. За несколько лет работы тут – если, конечно, это можно было назвать работой, хотя благодарные исцеленные давали Андерсу достаточно денег, чтобы неплохо себя обеспечивать – он давно привык и к лежащим на кушетках трупам, и к мучительным стонам, и к тяжелому запаху крови, бинтов и лекарств. Вот только сегодня это заметно напрягало, хотелось уйти, убежать отсюда. Желательно туда, где тепло и никого нет, чтобы лекарь смог спокойно все обдумать, побыть с собой наедине. Хотя Андерс с горькой иронией думал, что одному ему побыть не удастся в любом случае. Да и идти отсюда было некуда.
Сегодня в лечебнице осталось трое. Чутко спящий паренек, тихо бредящая в лихорадке девушка и старик, которому даже стараниями Андерса оставалась жить совсем немного. Прекрасная компания для готового сорваться мага. Тяжело вздыхая, он убирал все медицинские принадлежности, которые оставались после дня работы, оттирал кушетки от крови, занимался повседневной работой, но делал это совершенно автоматически. В голове пульсировала одна мысль: он так больше не выдержит. Накинется на Хоука и оттрахает его хоть насильно, забив на все принципы и Справедливость в придачу. Прикосновения этого мальчишки – лекарь не мог избавиться от привычки так его называть, хоть тот уже не был столь наивен, как когда они познакомились – действовали как наркотик, хотелось еще и еще. Раствориться в них, наконец-то расслабиться, забыть обо всем. Но нельзя. И это «нельзя» подгоняло только сильнее, ведь Андерс помнил, еще до этой чертовой крови порождения тьмы, что в него влили, как сладок запретный плод.
Джастис настойчиво напоминал о том, что маг слишком увлекся и у него есть гораздо более важные цели, чем интерес пусть к занятному, но все же просто человеку. Но даже он ничего не мог поделать с эмоциями лекаря – тот податливо соглашался со всеми доводами Справедливости, но продолжал тянуться у Гаррету. А сегодня и просто махнул на духа рукой.
Не так давно Андерс попросил помочь ему расчистить задние помещения лечебницы. По Киркволлу прошлась эпидемия и на ночь все кушетки были забиты под завязку – магу просто негде было спать, а отколовшиеся от колонны куски камней завалили вход в неприметную коморку сзади. Но разве завал проблема для трех магов и шустрого Варрика, который пришел, чтобы посмотреть на это зрелище, а в итоге был припряжен к работам наравне со всеми? Именно там Андерс и устроил себе небольшую комнату. Более того, стараниями Хоука там даже стало довольно уютно – тот умудрился протащить внутрь книжный шкаф, аккурат влезший между кроватью и стеной, а еще безапелляционно всучил какой-то матрац лекарю, уверяя, что дрыхнуть на медицинской кушетке столько лет подобно самоубийству. Андерс был благодарен за такую заботу, хотя и чувствовал себя довольно странно – это смущало. Но, как ни странно, прижился в небольшой комнатушке, завесив вход куском ткани. Звукоизоляции это не давало никакой, но вот ощущения своего пространства - вполне. Да и медикаменты удобнее хранить.
Сейчас, Андерс тихо ступал по направлению своей комнате, потом медленно, как во сне, зажег масляную лампу, немного щурясь от неяркого света. Как давно он делал что-то подобное? Когда вообще задумывался об этом последний раз? Он не помнил. Жизнь, превращенная в помощь беженцам и магам, просто не оставляла времени на что-то еще, но Хоук, чертов мальчишка, все-таки отвоевал кусок для себя.
Тяжелая накидка с перьями грузно плюхнулась на пол и была откинута в сторону. За ней последовала и сама мантия, сапоги и штаны. Немного помявшись, Андерс снял и белье, хотя не всегда вообще раздевался, слишком измотанный за день. Но в этот раз решил сделать исключение. Где-то внутри занудно вещал Джастис, говоря, что это неправильно, что лекарь слишком слабоволен и еще сотни аргументов, услышав которые, он должен был сгореть от стыда.
Но он слишком устал. Где-то на глубине сознания, там, куда не может заглянуть даже Справедливость, Андерс испытывал глухое раздражение. Он готов быть сильным, готов не ломаться. Но эта нелепая, раздражающая аргументация - убери что-то, не чувствуй, не привязывайся, иначе станешь слаб, уже порядком надоела. Сначала Серые Стражи, а теперь и дух. Но во второй раз маг не был намерен подчиняться.
Мягкая перина встретила натруженные мышцы лекаря со всей нежностью, на которую была способна, впрочем, как и всегда. Неопрятно свернутое в ногах одеяло в кои-то веки оказалось натянуто: все-таки, ночи в Киркволле были довольно прохладными. На мгновение лекарь замер – то ли сомневался, что это правильно, то ли вспоминал, как это делается.
Первые движения были неуверенными, осторожными, маг будто оценивал какого это – вновь прикасаться к себе, ощущать под пальцами теплую кожу, слегка задевать тонкие, сейчас поднявшиеся от холода, волосы. Огонь в лампе был вывернут по минимуму, ровно настолько, чтобы комнатка не погружалась в прохладную тьму, но и свет не отвлекал от собственных мыслей.
Справедливость все еще протестовал, но сегодня Андерсу было все равно, он прикрыл глаза, опуская прохладную ладонь по груди все ниже. В отличие от Хоука, его руки частенько были прохладными, но оно и не удивительно – целительная магия на время нарушала кровоток, который очень неохотно восстанавливался в продуваемой всеми ветрами лечебнице. Поэтому от легких прикосновений по коже бежали мурашки. Но это не страшно, скоро он согреется под одеялом. А пока он даже не трогал член, только рваными движениями оглаживал собственный торс, сжимал почти сразу набухшие соски подушечками пальцев, нетерпеливо царапая кожу. Совершенно непривычный, отчасти странный ритуал, который так был не свойственен Андерсу ранее, процесс мастурбации для него был просто процессом мастурбации, и что-то помимо своего члена он не трогал. Но кроме желания согреться, он хотел растянуть этот вечер как можно дольше, попытаться в полной мере прочувствовать – а что, если?
Пару минут неуверенных, скорее изучающих ласк и лекарь закрыл глаза, прикусывая губу. В его воображении уже не он проходился подрагивающими пальцами по напряженному торсу, а Гаррет ласкал его своими теплыми, чуть грубоватыми руками. Андерс едва слышно всхлипнул, пытаясь представить, а как бы это сделал Хоук? Следуя воображению, рука лекаря прикоснулась к шее, мягко надавливая на пульсирующую под кожей артерию, царапнула ключицы, спустилась ниже, дразняще проходясь по затвердевшим бусинкам сосков. Маг выдохнул сквозь сжатые зубы – Хоук делал бы именно так, но чуть с большим нажимом и без резких движений.
Пока лекарь просто расходился, только пытался представить предмет вожделения и то, как это бы происходило, но член, слишком долго бывший без внимания, ярко реагировал на ласки. Вскоре маг опустил одну руку к паху, оглаживая пальцами бархатистый, все еще немного мягкий ствол. Потом раздвинул ноги пошире, проведя по внутренней стороне бедра, сжал мошонку, не забыв коснуться чувствительной кожи под ней. Он дразнил сам себя, намеренно оттягивал самую основную часть, мучительно-медленно смаковал каждый возникающий в воображении образ. Даже Джастис ушел на второй план, видимо, не зная, как остановить разошедшегося Андерса. Но тому это было только на руку, он наконец-то чувствовал себя без постоянного надзора.
Андерс даже не заметил, когда мягкое согретое одеяло оказалось отброшенным в сторону – слишком мешало ласкать собственный член. Да он вообще сейчас мало что замечал, не сильно прогибаясь на кровати от тянущего удовольствия, которое получал. Наконец-то согревшиеся руки будто бы сами ласкали тело, заставляя лекаря прикусывать губы и стараться сдерживать себя от лишних, ненужных сейчас звуков. Будь у него возможность увидеть себя сейчас со стороны, он бы, наверное, устыдился, но к счастью, зеркал тут не было, да и глаза лекаря были плотно закрыты. Он сейчас представлял собой слишком развратную, слишком манящую картину.
И дело было даже не во внешности, красоту которой можно было бы поставить под сомнение в зависимости от вкуса. То, как двигался Андерс, привлекало взгляд, хоть и наблюдателей у него просто не было. Худощавое, жилистое тело как-то беспомощно прогибалось на кровати, ресницы едва заметно дрожали, и под прикрытыми веками можно было заметить, как двигаются глаза мага, наблюдая за тем, что происходило только в его воображении. Узкие губы припухли от укусов, по ним иногда пробегался язык в каком-то пошлом жесте, хотя Андерс только смачивал подсыхающую от тяжелого сбитого дыхания кожу. Один Создатель ведал, что именно он сейчас представлял, но ему это явно нравилось. Правая рука нарочито медленно скользила по члену, почти болезненно оттягивала крайнюю плоть у основания и с силой обхватывала упругую головку, сквозь слой кожи, когда поднималась наверх. Иногда, лекарь останавливался, большим пальцем размазывая по гладкой головке выступающие капли смазки, после чего мягкая на ощупь кожица скользила гораздо легче. И приятнее.
Вторая рука еще некоторое время прикасалась к соскам, легко царапала живот и грудь, но потом переместилась к лицу – Андерс с силой прикусил костяшку пальца, чтобы не издавать слишком громких звуков. Обычно он даже сексом занимался практически беззвучно, но сейчас в его голове всплывали слишком развратные, слишком откровенные и слишком желаемые сцены. Единственное, что мешало – это Джастис, назойливо напоминающий о себе едва слышным шепотком где-то на периферии сознания. «Смотри… смотри, в кого ты превратился. Этот мальчишка делает тебя слабым, податливым… разве таким ты сможешь сделать что-то с Мередит и храмовниками?». Пожалуй, в первый раз Андерс так хотел отделаться от духа хотя бы на несколько часов, чтобы тот не лез туда… куда лезть бы не стоило. Отведя руку от лица, он только сильнее зажмурился, хрипло шепча:
- Заткнись… раздери тебя гарлок, хотя бы сегодня заткнись…
Не понятно, зачем он сказал это вслух, но сейчас хотелось выразить этот протест как можно более явно. Просто закрыть от Справедливости ту часть жизни мага, которая должна была принадлежать только ему. И уж тем более не нуждалась во вмешательстве или оценке духа. Но тот сопротивлялся, с редкой настойчивостью пробивался в сознание, будто строгий учитель, отчитывающий мальчишку за разбитое в классе окно.
Андерс, в котором замысловато переплетались возбуждение и злость на Джастиса, даже не заметил, как кожу стали покрывать светящиеся прожилки. Ну этого еще не хватало. Глухо зло зарычав, маг ударил кулаком по каменной стене, уже не прося, а просто приказывая Справедливости замолчать.
И это помогло: лекарь не смог сдержаться от едва слышного стона, откидываясь обратно на подушку и жадно лаская себя. Без давящего на него Джастиса процесс стал гораздо приятнее, а сосредоточиться удавалось легче, но были и минусы – пришлось повторно сжать зубами ладонь.
Через несколько минут, Андерс уже задыхался, с силой прогибаясь на кровати и быстрыми, сильными движениями лаская свой член. Стоны сдерживать становилось все труднее, поэтому он несколько сбавил темп, да и заканчивать все так быстро совершенно не хотелось. Однако теперь он обратил внимание, что рука, в которую он вцепился зубами, уже онемела. Нехотя он убрал ее от лица, стискивая челюсти и опять проваливаясь в ворох образов. Интересно, а если бы это было возможно, как бы это было… с Хоуком?
Ненадолго маг замер, прислушиваясь к ощущениям. В целом, он отдавал предпочтение верхней позиции и даже не столько потому, что снизу ему было неприятно, сколько потому, что далеко не каждому он был готов довериться настолько. А Гаррету готов, более того, стоило только представить и это казалось настолько естественным – отдаваться ему в полной мере, податливо раздвигать ноги, позволяя двигаться так, как пожелает Хоук, прогибаться от прикосновений теплых, безумно приятных рук. Теперь просто ласк члена магу отчаянно не хватало. Чертыхнувшись сквозь зубы, лекарь поднес свободную ладонь к лицу и жадно обхватил два пальца губами, проходясь по ним языком и смачивая слюной. Невольно в голову пришла мысль, что и отсасывать Хоуку ему бы понравилось, особенно наблюдать за его лицом. Но все же, Андерс взялся за свои пальцы не для этого. С тихим выдохом выпустив их изо рта, он шире развел ноги и приподнял бедра, просовывая под них руку. Немного повозившись, он раздвинул ягодицы в стороны, утыкаясь смоченными подушечками пальцев в туго сжатое колечко мышц. Сначала просто массируя и постепенно увеличивая напор.
На мгновение маг остановился, будто раздумывая о чем-то, но потом со смешком вспомнил, что практически не ел последние пару дней. Два пальца сразу шли туго, неохотно, да и слюна была не лучшей смазкой, но сейчас Андерсу было на это наплевать, он продолжал упорно проталкивать их в себя, грубовато двигая рукой по члену. Боль только разбавляла удовольствие, оглушала, переплетаясь со всем, что чувствовал лекарь. Наверное, даже если бы все трое больных, оставшихся в больнице, сейчас зашли бы в его комнатушку, он бы не смог остановится. Слишком приятно это было, слишком возбуждающие сцены вертелись в его голове.
Даже Джастис сдался под этим напором, оставляя Андерса заниматься, чем тот пожелает, более того, совершенно животная, жадная похоть мага заражала и духа, ведь он тоже хотел Хоука, пусть и в несколько ином качестве. Но спрятаться от чувств лекаря просто не удавалось - Справедливость потянулся следом, как тогда, когда он стал Местью. Подобное единодушие стало для Андерса последней каплей, он до хруста в челюсти сжал зубы, стараясь не стонать и быстро, грубо двигая руками в такт. По телу проходила мелкая дрожь, мышцы перекатывались под кожей, когда Андерс выгибался в спине. В неверном свете лампы можно было рассмотреть выступившую на теле испарину, едва заметно поблескивающую в полутьме.
Дольше терпеть у лекаря просто не хватало сил – пара движений, и он все же не смог удержаться от глухого стона, кончая себе на живот. Оргазм был сильный, оглушающий, слишком долго отступник подобного не испытывал и слишком медленно и приятно ласкал себя. Ненадолго он даже выпал из реальности, безвольно растягиваясь на кровати. Он тяжело, прерывисто дышал, иногда мелко вздрагивая от пережитого наслаждения, и явно не торопился стирать с себя сперму и одевать хотя бы белье. Достав из себя пальцы, он даже не донес руку до груди, тупо смотря, как она свисает с кровати. Двигаться не хотелось вообще, как и соображать. Однако в груди поселилось мерзкое, липкое чувство – смесь стыда, вины и безысходности. Андерс знал, что того, что он сейчас представлял, никогда не будет. А как бы хотелось, чтобы сейчас не его руки, а руки Хоука ласкали жадно выгибающееся тело, после были не прохладные прикосновения остывшего одеяла, а крепко прижимающийся к нему Гаррет. Но о таком лекарь мог только мечтать.
Только спустя минут пять, придя в себя и заметив, что довольно прохладно, маг сел на кровати и взял какой-то клочок бинта, принимаясь оттирать им сперму с живота. Совершенно механическими движениями он возил куском ткани по коже, буквально разрываясь между мыслями о том, как же ему сейчас было хорошо и как же хотелось, чтобы это было бы реальностью. Неожиданно для себя он осознал, как легко маги могут поддаваться демонам – ведь не обязательно порывом к этому должно быть что-то плохое. Сейчас Андерс был готов пожертвовать собой, чтобы демон желания, хотя бы ненадолго, хотя бы в его воображении, сделал эту мечту реальной. Но даже если бы это было всерьез – вакантное место уже занятно, гораздо менее сексуальным и более занудным духом.
Наверное Джастис все-таки прав - это слабость с его стороны, так относиться… вернее, позволять себе так относиться к Хоуку. Рядом с ним Андерс действительно забывал о своем долге, просто хотел скинуть взваленную на себя ношу и быть рядом. Но это предательство не только себя, но и своих идеалов, да и Справедливости в том числе. Тяжело вздохнув, Андерс медленно натянул на себя белье и, поморщившись, затушил лампу. Надо это прекращать, пока не стало слишком поздно, сосредоточиться на своей борьбе, твердо идти к своей цели, не оглядываясь по сторонам. Засыпал маг именно с этими мыслями.
Вот только не учел, что на следующее утро вся его уверенность, подогреваемая чувством вины, рассыплется в прах от одного взгляда темно-янтарных глаз Хоука. Гаррет был сильнее этих целей, сильнее Справедливости, сильнее Андерса. И рядом с ним было слишком хорошо.

@темы: Anders, Dragon Age 2, Justice, Фанфикшен

---

Illuminated {Fenris/Hawke}

[felandaris]

Ну, что ж - первый блин почти не комом, и в моей копилке авторских видео пополнилось на еще одну работу - на этот раз по фандому Dragon Age. Пейринг предсказуем донельзя Песня не является пересказчиком событий, происходящих на экране в силу простоты своего текста (хотя это и могла бы получиться неплохая АУ, в которой Фенрис зовет Хоук домой для ничего не значащего секса, а потом она отказывается повторять ) - мне просто нравится, как она звучит, да и к любовной части подходит весьма и весьма недурно. Последнюю свою работу я делала летом 2009-ого года, и это, конечно, сказалось, но... В общем, enjoy.

Убедительная просьба! Пожалуйста, смотрите видео в максимальном качестве (720HD), поскольку иное предлагаемое ютубом совершенно кошмарно.

@темы: Видео, Fenris, Творчество