Зеркало прошлого

[dragonage]

Автор: Lady Aurica Maharielle
Фэндом: Dragon Age II
Пейринг: Фенрис/Мерриль
Предупреждения: ибо ДАО 2 еще даже не вышел, а в демку я не играла, то писалось по спойлерам. Возможно несоответствие фактов, и вообще - бредово А еще есть всеми любимый Лагерь

она разбилась на осколки

Зеркало прошлого

Сон просто не шел. В ночной тиши оглушающе стрекотали цикады, упрямо, не замолкая, шелестели листья на ветру, а из палатки Изабелы доносились томные вздохи и стоны. Они с Хоуком опять уединились – что ж, любовникам не помешать ничем.
Фенрис очередной раз перевернулся на другой бок, однако потом с тяжким вздохом открыл глаза и, улегшись на спину, начал буравить взглядом темный верх палатки. Он не желал признаваться сам себе, что его мучает любопытство. Чье имя каждую ночь тихо произносит Мерриль, когда пребывает в Тени? Почему каждый раз, когда их взгляды – бледно-зеленый, как темная трава под тонким покровом инея, и серебристый, искрящийся, как летний дождь на солнце, – встречаются, ее глаза затмевает пеленой печали? При первой их встрече Мерриль вообще чуть не расплакалась – разве что, успев прикрыть маленькими ладошками лицо, она утаила момент слабости.
Так почему же Фенрис, которого она прежде не видела ни разу, вызывал у нее такие сильные эмоции? Этот вопрос и мучил эльфа в первую очередь. Он решил прислушаться к ночной тиши, отключив все остальные чувства, кроме слуха. Быть может, долийка произнесет загадочное имя сейчас – ведь оно мягко прерывало тишину каждую ночь.
Сначала ничего, напоминавшего бы нежный шепот эльфийки, слышно не было. Все те же звуки, поначалу раздражавшие Фенриса, только теперь звучащие еще громче. Однако парой минут позже эльф услышал тихий вздох, трение тела о простыню… и желанный голос, произнесший это имя, неизвестное Фенрису.
- Махари…эль…
Имя показалось воину смутно знакомым. Вот только в памяти всплывал лишь Архидемон – к чему бы это?
Пока что Фенрис решил махнуть на все это рукой – ведь спать-то все равно хочется. Однако сон все никак не приходил. А теперь еще Мерриль тихо, еле уловимо шепнула в ночи его собственное имя. И тихонько всхлипнула.
У Фенриса как-то странно забилось сердце – часто-часто, словно трепыхающаяся птичка. Волнение горячей волной окатило его. Чудесно, теперь Мерриль заинтриговала его еще больше. А еще и этот странный всхлип… через несколько секунд переросший в едва слышный плач.
Ладно, заснуть уже не получится. Фенрис поднялся и сел. Потом решил пойти к ней – ведь она уже не спит. Хотя бы все выяснит.
Он поднялся на ноги, вылез из палатки и тихими шагами направился к ней. Выжженные лириумом татуировки тускло и в то же время завораживающе мерцали в темноте. Вот и палатка эльфийской магички. Тихие всхлипы стали громче. Однако Фенрис, постаравшись не заморачиваться, прошептал:
- Мерриль… можно я зайду?
Плач сразу прекратился, оставив только участившееся беспокойное дыхание.
- Ф-Фенрис, это ты?
- Да.
Молчание. Затем Мерриль произнесла:
- Конечно, заходи.
Фенрис отодвинул занавесь на входе и пролез в ее небольшую палатку. Мерриль сидела в самом углу, на развороченной постели, обняв колени руками, не поднимая взгляда. Во тьме очертания ее тела казались размытыми, но эльфийское зрение всегда было лучше человеческого, и потому Фенрис мог увидеть больше. Он заметил и не высохшие еще дорожки слез, и покрасневшие огромные глаза, опущенные влажные ресницы, длинные и красивые. Когда он пристроился напротив эльфийки, она устремила на него свой взгляд и спросила мягким голосом:
- Я могу чем-то помочь? Тебе наверно тоже не спится.
Фенрис молча покачал головой, соглашаясь с ней. Минуту они провели в безмолвии. Потом Фенрис поймал ее взгляд, блуждающий по его лицу. Мерриль смущенно извинилась, отведя взор. Однако эльф решил, что бесполезно тянуть время. И потому он, неосознанно подавшись вперед, спросил:
- Чье имя ты произносишь каждую ночь, когда спишь? Иногда, когда бессонница, я его слышу – Махариэль.
Мерриль испуганно взглянула на него. Однако, судя по его лицу, тот говорил серьезно.
- А сегодня ты произнесла еще и мое имя.
Еще один удивленно-напуганный взгляд. Потом она опустила глаза, которые вновь наполнились слезами.
- Ты так хочешь знать все, Фенрис? – тихо произнесла она.
- А почему бы и нет? Ведь, в конце концов, мы путешествуем вместе, почему я не должен знать то, что не дает мне покоя?
Мерриль тяжко вздохнула и подняла глаза к верху, загоняя нежеланные слезы обратно. И рассказала все.
О молодом долийце, который заразился скверной и потому был вынужден вступить в ряды Серых Стражей. Он всегда был смел и силен, был лучшим охотником клана. И юная эльфийка-маг в него влюбилась, когда была еще ребенком. Так давно. С тех пор ее сердечко трепетало, словно бабочка в силках. Однако она так и не призналась, а погребла свои чувства, в последующие годы непомерно жалея об этом. Ведь после ухода юноши они никогда больше не встречались. До эльфийки доходили только слухи о многочисленных успехах Серых Стражей, а в особенности – того юного эльфа, Махариэля.
А потом Мор закончился. Серые Стражи выполнили свое предназначение. А один из них погиб, отдав душу Архидемону. Его объявили Долийским мучеником и причислили к лику святых, обещая никогда не забыть его подвиг, его самопожертвование. Но что с этого бедной эльфийке, потерявшей любовь, обретшей лишь вечное сожаление и скорбь на всю жизнь.
- И я встретилась с тобой, - ее голос дрожал от сухого плача. – Знаешь, Фенрис, а ведь ты – просто копия его. У него тоже были белые волосы, черты лица, очень похожие на твои… Только глаза были другого цвета – янтарные, словно расплавленное золото. И всегда грустные. И кожа была совсем белая, словно мраморная… - потом она взглянула на него и, заметив, что его взгляд стал мрачным и усталым, спросила: - Я наверно тебя утомила?
Фенрис пребывал в весьма неприятном состоянии, испытывая легкий стыд и печаль. С одной стороны, он в этом никоим образом не замешан и тем более не виноват. Но ведь именно он заставил Мерриль обнажить душу перед ним. И теперь он жалел об этом. Ну помучался бы немного, все равно потом бы забылось. Но нет, обязательно надо было идти и выпытывать.
- Прости меня.
- Ты ни в чем не повинен. Время не стоит на месте, и это мне следовало бы оставить все в прошлом.
Он сочувственно посмотрел на нее, отметив про себя, что жалеет о своем неумении любить. Он мог бы помочь милой эльфийке все забыть, признавшись в своих чувствах. Но вместо этого он лишь погладил ее темно-пепельные волосы и мягко поцеловал в лоб, попутно вздрогнув от легкого укола в губах. В ее ответном взгляде не было надежды – лишь легкое сожаление и примирение с судьбой.

***
Через несколько дней Фенрису приснился сон. Столь печальный, что показался ему кошмаром. В этом сне Мерриль, без всяких эмоций на бледном личике, спокойно упала с обрыва той горы, где они повстречали ее впервые и взяли с собой. Перед этим она сказала Фенрису слова, долго звучавшие, отражаемые горным ветром, в его мыслях:
- Ты был совсем как он. Я любила его, бог видит. Но Создатель забрал его у меня. Я так надеялась, что ты сможешь заменить его. Ведь ты поселился в моем сердце. Но ты оказался лишь холодным убийцей, и не смог полюбить меня. Потому пусть небеса заберут меня. Прощай, Фенрис.
Когда она достигла земли, она не превратилась в изломанную куклу на луже крови, разбившись о камни. Она словно рассыпалась миллионом осколков, дивно сверкавших в мягком небесном свете.
И ее не стало.
Фенрис с ужасом проснулся. Пожалуй, никогда его так не колотило. Он почувствовал на щеках слезы. Когда же он плакал в последний раз? Наверно тогда, когда бывший его хозяин лириумом выжигал на измученном теле своего раба замысловатые узоры, а потом, чтобы закрепить результат, влил ему в рот остатки. Тогда он плакал от сумасшедшей, раздирающей нутро боли, боли физической.
А теперь, во сне, он плакал от боли потери. От боли душевной, зачастую бывающей ужаснее плотских страданий.
И тогда он понял, что не надо быть простым миролюбивым человеком, чтобы любить. Что даже в пустом, выщербленном, как гранит, сердце убийцы может зародиться это чувство, залечивающее все раны.
Он вновь пошел к ней, на этот раз – чтобы признаться. Он не повторит ее ошибки, а исправит. Сделает Мерриль счастливой, осчастливив и себя.

- Конец -