Приключения проолжаются...

[dragonage]

Я давно и упорно соирался дописать свой фик... Что сказать - почти дописал)) По крайней мере - ещё две части есть и предоставляю их на ваш суд, дорогие сообщники))) Мне кушали мозг, и что получилооось... Прости меня, канон, немножко совсем, трава была правда качественная!

Вот ссылка на первую часть:
www.diary.ru/~dragonage/?userid=683044

Итак, продолжение.
Фэндом: DAII
Цикл: Узоры Лириума
Автор:  Рыжий асур
Пейринг/герои: Хоук/Фенрис(внимание! это m!Хоук, так что слэш), и некоторые другие
Рейтинг: PG-13
Жанр: драма/романс
Дисклеймер: все не мое, спасибо создателям игры!
Предупреждение: немного АУ

Часть 2.Золотые руны.
Уже неделю я безвылазно сидел дома. Защитник Киркволла, чтоб их! До поры до времени мои эксперименты не давали о себе знать, но то ли так вымотал бой с Аришоком, то ли ещё что…
Эльф отказывался меня выпускать, как и отказывался кого-либо впускать ко мне, мотивируя это тем, что от меня просто разило запрещенной магией, так, что даже Авелин учуяла бы за версту, а Себастиан бы тут же помчался сдавать меня Церкви. Не думаю, что это в самом деле было бы так, но неожиданная забота Фенриса приятно радовала. К тому же я уж и не помнил, когда столько времени посвящал ничегонеделанью. Просто валяться на кровати с книжкой, побродить по дому, дождаться моего эльфа, который возвращался во второй половине дня, ворча и недовольно фыркая, принимаясь осматривать мои руки. Его что-то беспокоило, я это ясно видел, но расспрашивать не торопился, понимая, что если он захочет, то расскажет сам.
Исчерченные ломаными линиями руки: белый огонь, струящийся от пальцев к запястьям. Когда я смотрел на них, казалось, ещё чуть -чуть – и дрожащее марево во что-то сложится, ещё бы мгновенье… но оно проходило, оставляя опустошение и непонимание. А ночами принималась грызть боль. Тело выламывало, тянуло, перемалывало на крошечные частицы, так, что я метался по кровати, забывая обо всем. Нечего было и думать скрыть это от серебряного воина. Вот только сегодня очередной приступ пришелся на утро, когда я остался один. Алый-золотой-бежевый-синий – вертелась комната. Тихий звон – я что-то сшиб рукой, пытаясь сконцентрироваться и не заорать, вцепившись зубами в подушку. Снова – белый огонь по жилам, и шепот, сводящий с ума. То ли призраки Тени, то ли давно забытые лица.
Высокий красивый мужчина с печальными зелёными глазами – моими глазами – поднял руку, то ли благословляя, то ли проклиная, исчез, унесенный вихрем новых видений.
Комната, больше похожая на клетку, тот самый мужчина, намного моложе… скорее, паренек, лет восемнадцати, закованный в цепи, с железным ошейником. Он стоит на коленях перед человеком в мантии тевинтерского магистра, а то тот расчерчивает его тело странными узорами из его собственной крови, не давая шевельнутся. Дикий страх в глазах пленника - страх понимания. «Мое новое оружие. Если не ты, то твои дети, я позволю тебе иметь детей, – летящее прикосновение стилета, - ты все забудешь, раб, чтобы родиться свободным, но никогда им не стать, а даже и так служить нам. Однажды, - тонкие, идеальные губы трогает жесткая улыбка, - в твоем роду появиться тот, кто пробудит и усилит твою кровь и мои заклятья. Сияющий…» - слова тонут в нарастающем гуле и новой круговерти. Плачущее лицо матери и ребенок в колыбели, порождения тьмы, чьи-то мечи и кровь. Реки крови, мертвые лица, сводящие с ума, заставляющие биться в агонии.
Я бы утонул в ней, забыв обо всем, о том, кто я есть, о своей личности, привязанностях, привычках. Я до сих пор удивляюсь, как сумел побороть наиболее сильную часть заклятья, но все же это было действительно так. Сквозь пелену постоянно пробивался мелодичный, настойчивый голос, который что-то пел. Это пение приносило мне дыхание деревьев и шелест травы, сверкание синего небо и бриллианты звезд, но ярче всего сияли его глаза – изумруды, и светилось серебро. Почему оно мне так дорого? Серебро… серебряный… серебряный мой… Фенрис! Имя пришло, накрыло с головой, выметая кошмары, оставляя только баюкающий на волнах голос и все более четкие слова:
От победы до отчаянья,
От сражений к одиночеству,
Тень твоя меня все манит ли,
Вызревает ли пророчество…
И знакомый запах дорогого вина и беды, ощущение чужой ладони на плече. Невидимые, пронзительно трубящие горны гордых эльфийских королевств. Белокаменные твердыни Лесов и Долов.
То ли жив ты, то ли я мертва,
Снег не тает на ладони,
Замерзают на лету слова,
Что мне остается кроме…
…Кроме светлых волос на осеннем ветру,
Кроме стати высокой и ласковых рук,
Кроме глаз словно небо в холодом пруду,
Как мне вспомнить тебя, мой единственный друг?
Как мне быть?..
Бездна любви и нежности, вложенная в несколько слов. Серебряная тонкая красавица в королевской тиаре. Струящий шелк одежды. Изумруды глаз. Лес поет вместе с ней, моя душа поет, вспыхивает, но не жжется больше белый огонь в теле, струится, заменив мне кровь, древняя магия. Смеются духи. Вздымаются штандарты со знаменем: корона, посох и молния. Сплетаются на постели тела. Жгут губы поцелуи. Светится в полумраке знакомое лицо и прижимается гибкое, теплое тело. Любимый человек. Единственный, близкий, ради которого я готов теперь на все.
Не знаю, сколько времени я пролежал в странном забытьи. Казалось, виделся даже Карвер – в грязной повозке, оборванный, без сознания. Но это видение растаяло быстро, и я внезапно очнулся, понимая, что лежу на полу, вцепившись одной рукой в ковер, а другой сжимая осколок бокала. На дворе стоял глубокий вечер, а в кресле сидел Фенрис. Белый настолько, что лицо почти сливалось с волосами, страшное лицо, застывшее маской, горящие узоры на коже. Такое ощущение, что он с кем-то прощался… губы шевелились, но не было слышно ни звука.
- Фер? – это мой… голос?! Слишком мелодичный, звенящий, как колокольчики. Голос серебряной леди из сна. –Что случилось?
Эльф вскинулся, поднял голову, и резко взвился с кресла, тут же оказавшись рядом. Обнял, прижимая к себе и что-то бессвязно шепча. Только тут я заметил потускневший взгляд и слезы в уголках глаз.
- Ты умер… ты же умер!
- Но я жив… разве нет? – теперь пропела скрипка, а в голосе Фера тоскливо взвилась лютня. Откуда я мог услышать и различить это, я не понимал.
- Когда я пришел, то ты лежал в этой самой позе, весь белый, ледяной и не шевелился, Рауль. Уж поверь, за эти часы я что только не пытался сделать, но это было только тело, оболочка. Духа здесь не было. Что с тобой было? Где ты был, и что тебя вернуло? – серебрянка перетащил меня к себе на колени, не пытаясь встать с пола, я чувствовал, что он боится причинить мне боль, он боялся и злился. На себя, за то что не уберег, на меня, за то, что посмел, гм, умереть без спроса… однако! на весь окружающий мир.
Удивительно, но мне совсем не было больно, тело как будто стало невесомым, легким, гибким, сильным. Я осторожно высвободился из объятий Фенриса и медленно встал. По спине стекла волна волос. Длинные, золотые – любая девушка обзавидуется. Что?! Я слышал, как тихо вскрикнул Фер, вскочив на ноги.
-Ра… ох, Ра… любимый… - эльф не сводил с меня глаз, чуть мурлыча, как кот на баночку сметаны, уже одно это настораживало.
Я осторожно перевел взгляд на руки.. Бинтов не было – в полутьме комнаты светились золотым руны, которые я по-прежнему не мог прочитать, но понимал каким-то образом общий смысл. Королевские символы давно ушедшей, ещё до первого Мора империи, призванные сделать своего носителя Защитником – усмешка на краешке губ, вот истинный смысл этого слова – своей страны и народа. Символы, переданные потом эльфам, от народа более древнего. Они должны были убить человека, но сделали…
- Что ты сделал со мной, Фер?
- Я пытался помочь, - эльф ухватил меня за руку, подтаскивая к зеркалу, - каким бы ты ни был, я хочу, чтоб ты жил, я хочу, чтобы ты всегда оставался со мной. Я только звал, Рауль, все остальное сделал ты. Я звал твою память и память моих предков, я просил помочь и спасти. Я был не прав?
Из зеркального отражения на меня смотрело мое лицо, но измененное до неузнаваемости. Смуглая кожа, миндалевидные, чуть раскосые глаза… с ромбовидным зрачком. На лбу словно вдавленный - маленький полукруг тиары, налитый золотым светом. Длинная - почти до пояса - грива волос, гладких, блестящих. Ладони и запястья гораздо более узкие, но слабости в теле не чувствовалось, заостренные ногти, больше напоминающие когти. Я усмехнулся и оцепенел, заметив два небольших клыка, выступавших над губой.
- Что это?.. – стон вышел довольно жалобный.
- Тебе не нравится? – а голос такой невинный… - По-моему, ты стал таким красавцем… - эльф улыбнулся настолько развратной улыбкой, что даже сквозь смуглую кожу проступил румянец.
Он медленно опустился на колени, прикусывая пальцы, обсасывая каждый коготь с каким-то мазохистским удовольствием.
- Ты опять испугал меня, любимый, - неожиданно тихо.
- Знаешь, - я почувствовал себя виноватым, но показывать это хитрющему эльфу не собирался, - храмовники могут не оценить мою неземную красоту. Ведь даже я теперь не знаю, что я такое. Опасен ли я? Что я могу? Как это произошло? Я видел очень странные вещи…
- Ты все расскажешь. Чуть позже, ладно? - он дохнул на ладонь так, что пошли мурашки. – Я абсолютно точно могу сказать, что ты не опасен. Ну, то есть очень опасен – прищуренные глаза и та же очаровательная усмешка, - но только когда захочешь сам. Я тоже не знаю, всего, но иллюзии никто не отменял, Ра. Мы что-нибудь придумаем, но в любом случае, скоро придется уйти. Ненадолго. Но нужно выяснить, зачем в мир пришла древняя магия. Как в тебе оказалась кровь сидхов… много чего…
Эльф резко поднялся, разворачивая меня к стенке и целуя так, что закружилась голова, и все остальное стало таким неважным. Ещё немного отдыха. Немного времени рядом с ним. Мы стоим на пороге величайших перемен, любимый, и я это чувствую.
- Златовласка… - смех Фенриса. Такой счастливый – впервые.
Этот эльф все-таки получит сейчас от меня! И подушкой, и ещё что-нибудь… многообещающее…


Часть 3. Древняя магия.
Империя магов.
Мы ушли не на следующий день, конечно, а только через месяц, который я вынужденно провел пол иллюзией человеческой личины, зато взяв с собой только все самое необходимое и никому ничего не сказав. Я знал, что так нужно. В конце концов, раньше Киркволл, город Цепей и Рабов, прекрасно обходился и без меня. Конечно, мне было жаль, конечно, мне хотелось остаться. Став наместником я невольно начал смотреть на многие вещи по-другому, вот только работорговцам в мой город путь был заказан, вплоть до смертно казни. Я не любил их и раньше, но это – благодаря Фенрису. Я вряд ли бы сумел справиться без друзей, которых теперь покинул, ни о чем не предупреждая. Это было не слишком красиво, но я не был уверен, что они примут меня такого, каким я стал, предубеждение перед всем магическим, особенно после выступления Орсино, слишком велико. Мерриль. Варрик. Но даже им я не рискнул довериться. Или, скорее, не захотел подставлять. Мы с Фенрисом отправлялись в Тевинтер, а секретность для такого путешествия – жизненная необходимость.
Алые в свете угасающего солнца шпили столицы Тевинтерской империи. Строить маги умели. Вернее, строили на них рабы, а маги разрабатывали архитектурные проекты. В город пробрались под покровом ночи, воспользовавшись каким-то контрабандистским лазом – ни мне, ни серебрянке не стоило светить здесь своей экстравагантной внешностью. Полагаю, верховные магистры могли передраться за обладание такими «зверушками».
Узкий лаз, спертый воздух и сыплющиеся на голову мелкие камушки вперемешку с землей.
- Скоро, Фер?
- Уже скоро, - устало откликнулся эльф, слегка наклоняя голову и буквально просачиваясь в незаметную до этого щель, - собственно, мы уже пришли, Ра, осталось решить, где мы будем прятаться…
- Знаешь, боюсь, круг моих интересов несколько шире, - я чуть не сломал коготь о выступающий камень и поэтому сейчас недовольно прошипел, дергая эльфа за рукав, - ты протащил меня через полмира так ничего и не рассказав. Понимаю, это заварушка с храмовниками отвлекла, но не настолько же! Фер, я безусловно тебе доверяю, но… - беспомощный вздох. Да, мы оба очень устали.
- Мы найдем безопасное местечко, Рауль, и я все тебе расскажу, договорились? – воин собственнически прижал меня к себе, заматывая по уши в плащ и крепко обнимая когтистой перчаткой, - ещё немного потерпи.
Согласный кивок – а что мне еще остается? Мутило и кружилась голова, подкашивались ноги. Не поручусь за непроницаемость моего лица после недели практически бессонного путешествия – если бы не поддержка Фенриса, не его опыт дальних путешествий… я бы повернул назад или заблудился, или, что более вероятно, вляпался бы в какую-нибудь неприятность – мое новое тело никак не могло освоиться с собственным существованием.
Неприметные, относительно грязные переулки. Забитые, тусклые окна, угрюмые люди. Да, это окраина столицы, здесь живут отбросы общества магов. Общества – я удовлетворенно хмыкнул, устремившись за почти бежащим Фенрисом, - которое бы приняло меня, скорее всего, и использовало бы с радостью для собственных потребностей во власти.
- Сюда, - едва слышно, на соседней улице грохотали сапоги стражи, доносилась ежевечерняя перекличка.
Открытая боковая дверь, мы проходим сквозь какие-то двери, не обращая внимания на жителей одноэтажных лачуг, на закутанных в лохмотья и плачущих детей, где-то валяются уже остывающие тела, до которых никому нет никакого дела. Я крепче беру эльфа за руку, чувствуя ту же ненависть, которая закипает и во мне. Пожалуй, серебрянка сильно приуменьшил зверства Магистров. Нет худшего преступления, чем такое безразличие к собственному народу. Ещё через несколько минут мы оказываемся в небольшой, но довольно чистой комнатушке. Замок открывается, стоит эльфу произнести несколько слов. Чистая кровать – большая роскошь, небольшая ванная комната, два кресла и дрова у камина.
- Сейчас затоплю, - Фер мягко прикасается к моим волосам, сочувственно усмехнувшись, - и сделаю ванную.
- Спасибо, - у меня хватает сил только стянуть плащ и рухнуть в кресло, прикрывая глаза и проваливаясь в тяжелую, неспокойную дрему.
Наверное, мне так ничего и не приснилось. Во всяком случае, я об этом не помнил, придя в себя только тогда, когда эльф потряс меня за плечо, пытаясь разбудить.
- Сначала еда или ванная?
- Ванная… мне кажется, я уже миллион лет не чувствовал себя таким грязным. Фер, - извиняющаяся улыбка, - я справлюсь сам, только… спинку не почешешь? - хищный блеск в глазах эльфа послужил лучшим ответом.
Я, хохоча, подскочил, пулей влетая в соседнюю дверь, за которой в тесном закутке находилась ванная комната. Пожалуй, после хором наместника есть некоторые неудобства. Но если подумать, что большую часть жизни я провел в ещё более неприглядных местах… Мягкий деревянный настил, ничем правда не покрытый. Вытянутая, эллипсовидная бадья, наполненная тепло водой, от которой полз приятный парок. На краю деревянной бадьи, гордо именуемой «ванной» лежала мочалка и мыло. Наконец-то окунуться… смыть грязь… вымыть засаленные волосы, свисающие грязными сосульками… Меня аж передернуло. Новое тело определённо грязь не любило ещё больше, чем человеческое. Я прикрыл глаза, вдыхая мятный аромат, идущий от воды, потянулся, попробовав слегка взбаламутить её когтями. И почувствовал, как смыкаются на талии чужие руки, прижимая меня к горячей коже.
- Попался!
- Будто я убегал, - фыркаю, утыкаясь носом в грудь Фенриса,- раз уж пришел…- скидываю верхний камзол на руки воину, оставаясь в одной легкой рубашке и только теперь замечая, что сверху на нем полупрозрачная рубашка с широким вырезом, открывающим грудь. – Не знал, что у тебя есть такие вещи, - выдавливаю с трудом, ладонь, уперевшаяся в исчерченную узорами грудь будто жжется.
- Спер у кого-то. И даже вовсе не я. Место это не только мое, так, прибежище для несчастных. Кто-то и оставил, свой, гм, костюм. В таком на улицах светится – себе дороже. Либо изнасилуют, либо назад вернут.
- Куда назад?
- Известно куда, - прикусил губу отворачиваясь. Неприятные воспоминания, да? Но я должен знать. Все, что было в твоей жизни, вокруг тебя, - в гарем к магистру. В таком ходят только гаремные рабы, игрушки для утех магов.
– Но ты?..
- Нет,- обрывает он невысказанный вопрос. – Я к их числу никогда не принадлежал. Во-первых, слишком строптивый, во-вторых, клейма не в их вкусе… Я надел это только потому, что голым по дому расхаживать неохота, а мою одежду стоит высушить и постирать. Как и твою, впрочем.
- Вот и славно, - пока мы разговаривали, я уже успел раздеться, прижимаясь теперь разгоряченной кожей к коже эльфа. – Значит, им хоть немного повезло.
Заметил дрогнувшие на секунду веки. Провел подушечками пальцев по скуле, медленно наклонился, целуя алебастрово-бледную кожу на плече. Слегка прокусил её, оставляя свою метку. Собственнические инстинкты, внезапно проснувшись никуда убираться не захотели. Руки Фенриса резко сжались на талии, чуть не переломив пополам.
- Ра, - изумленный выдох в шею, - ну что ты творишь?
Эльф уткнулся носом в волосы, тяжело вздыхая. Прерывистое дыхание. Руки соскользнули на спину, лаская, казалось, каждую клеточку кожи. Но я и так замирал, как влюбленная девица, от каждого прикосновения. Закрыть глаза, вслушиваясь в неслышимое – тихую, напевную мелодию на грани сознания. Я подхватил своего любовника, с неожиданной силой усаживая на край бадьи, и опустился рядом на колени. Не помню, когда Фенрис тоже успел раздеться, но мои губы уже скользили по мягкой коже бедер, впитывали тихие вздохи, больше напоминающие стоны. Пальцы скользили по пояснице, опускаясь на задницу эльфа. Голова кружилась от осознания неожиданной правильности происходящего. Что-то во мне менялось. Снова. Что-то, как огромной мозаике, наконец вставало на свои места. Длинные, гибкие пальцы, впивающиеся в плечи. Он с силой потянул меня за волосы, заставляя запрокинуть голову, заглянуть в безумные, голодные, сверкнувшие глаза.
- Давай же!
Зазвенели натянутые до предела струны. Я наклонился, вбирая его в себя целиком, опустошая себя, отдавая все и все беря взамен. Врем замерло на мгновение, покачалось в неустойчивом равновесии и снова пошло, только мир вокруг уже расцветал новыми красками.
Вымыться я все-таки вымылся, заодно предложив разморенному Феру тоже воспользоваться случаем. Эльф был непривычно тих, погружен в себя и… он сиял. Не внешне, конечно, хотя клейма светились сильней, чем обычно. Я видел это… внутренне. Не знаю, как это представить, как описать. Кожа разгладилась, став ровного, алебастрового цвета, исчезли шрамы и усталость от дороги. И не только… весь тот тяжелый груз, который он нес с детства растворился, уменьшился, дав наконец вздохнуть свободно.
- Я начинаю тебя бояться, Рауль, - говоря это, Фер лениво обрызгал меня, вытираясь огромным махровым полотенцем.
- Я так грозен и ужасен?
- Нет, но иногда…ты не представляешь, насколько… впечатляющ. Пошляк, я не про это! – пришлось вылезать из бадьи, уворачиваясь от тумака вспыхнувшего эльфа.
- Да что ты? Я так и подумал, правда. Идем есть!
- Ты, - не дал себя отвлечь воин, - после твоего преображения… когда что-то сердит тебя или злит, твое лицо утрачивает любой намек на эмоции. Только глаза. Они давят, прогибают, из них льется такая неколебимая уверенность и сила, такое достоинство… Будто за тобой веют штандарты со знаменами и гербами твоих предков в демоны знают, каком поколении. Так может держаться только аристократ, древность рода которого теряется в глубин веков. Никак не бывший наемник, пусть и хорошо образованный, и из благородной семьи.
Он говорил так убежденно, что я остановился, оглянувшись. Накинул на себя чистую рубашку. Внимательно посмотрел на подпирающего косяк двери Фенриса. Тот смотрел на меня так же пристально, и в глазах с вертикальными зрачками плавилось серебро. Я слегка наклонил голову, принимая эту молчаливую присягу и безграничную верность. По коже невольно поползли мурашки.
- Значит, у меня будет больше вопросов. Главное, чтобы было, кому их задать, - спокойно говорю, поворачиваясь к скудно накрытому столу.
Давно мы не ели так. Но Андрасте благослови, что есть то есть, не стоит жаловаться. Учитывая, где мы. Две плошки, наполненные густым, исходящим мясным запахом варевом. Несколько ломтей хлеба, сыр и зелень, которую мы купили по дороге. Я присел к столу, стараясь не урчать, как довольный кот. Что-то часто стал себя замечать за такими вот неподобающими реакциями. Потянулся к ложке, одновременно ухватывая кусок хлеба.
Фер неторопливо присаживается рядом. Сморит на меня, пряча смешинку в уголках рта.
- Что ж, по крайней мере на счет твоего поведения, чтоб ты знал, оно вполне естественно. Для сидхов, разумеется, не для людей. – Эльф с удовольствием потянулся неуловимо-кошачьим движением. – Пару тысяч лет назад в этом мире родились необычные создания. Говорили – это дети демонов, пришедших к нам из другого мира. Прекрасных и смертельно опасных тварей Тьмы. Как бы то ни было, сиды или сидхи унаследовали и красоту и смертельное изящество. Они не были особо воинственны, ограничиваясь теми территориями, которые завоевали себе изначально, - напевный голос эльфа стелился по воздуху, будто оживляя давнее грозное прошлое, - но их все равно боялись и презирали люди, потому что всегда боятся того чего не понимают и чему завидуют. Дома эльфов и сидхов породнились, но и это не помогло. Божественный владыка одним не очень прекрасным днем понял, что его народ обречен на истребление. Он не был в силах его защитить совершенно, но у эльфов хранится одно предание… - в серебристых глазах истончаясь, таяла тоска и горечь, - когда враг подошел к столице, он созвал к себе пятьдесят избранных пар и сказал, что поможет укрыться среди времени народов им и их детям. Он отдал свою жизнь и душу, отказавшись от дальнейших воплощений, чтобы спасти около ста сидхов. И почти никто не знал, что среди них владыка спасал своего маленького сына. Сидхи лишились памяти, привычного облика, растворились среди людей, продолжая свое потомств. Пятьдесят благородных семей. И наследник. Эльфы, предавшие своих союзников, были прокляты и порабощены. Только среди клана СулАргент хранится память, среди серебряного клана, который, придя на помощь, и сам был почти уничтожен.
Я не сразу решился заговорить, когда Фенрис замолчал. В какой-то момент перед глазами словно вспыхнула картинка: высокий мужчина в летящих белоснежных одеждах, сжимает побелевшие пальцы на рукояти ритуального клинка. Его длинные золотыеволосы уложены в затейливую прическу. Невесомая боль – он наклоняется над маленькой колыбелью сына. Целует в лоб застывшую, заледеневшую эльфийку с длинными серебряными волосами и тиарой на голове. Разворачивается и уходит, чтобы никогда не вернутся.
- И,Фер? Причем тут я? Человек, родившийся от людей?
- Заклятье божественного владыки скрыло последних сидов, но его нужно было разбудить. Потом. Спустя тысячи лет, когда будет лучший момент для пробуждения. Когда спустя сотни перерождений его сын или его потомки обретут силу, способную заставить мир покачнутся. Но кто-то вмешался в магию владыки. Тевинтерские маги влезли, как всегда, куда их не просили, -усталый, озлобленный шепот. Решили, похоже, использовать просыпающуюся расу себе на пользу. Рабов, видимо, не хватает.
- Таких не хватает… - я задумчиво смотрел на огонь, дожевывая хлеб. Есть уже не хотелось. – Но что мы тут делаем? Пытаемся вызнать планы магистров?
- Нет, не пытаемся, а выясним, - Фер впервые за последние несколько минут посмотрел мне в глаза. Пальцы сжались на стакане дешевого вина, царапая стекло, - когда я был здесь рабом, я встречал много разных магов. Они все сволочи, но был один… отличающийся в лучшую сторону. Ра, ты ведь веришь мне?
- Верю, Фер. Даже если для этого придется сунуться к огру в пасть, - мое лицо обладало малоподвижной мимикой, так что…
Моя ладонь накрыла его, легко подняла за запястье. Поцелуя в центр ладони.
- Серебряный мой, нам на роду написано быть вместе. Всегда. В нашей жизни не бывает случайностей. Пойдем, навестим завтра твоего мага. Раз уж ТЫ зовешь меня к магу, значит дело того стоит. И запомни – чтобы не случилось, я буду тебе доверять.